Главная задача мировой системы образования — воспитать больных, послушных, легкоуправляемых марионеток
Собеседники:
Илья Михнюк – общественное движение «Нам нужна иная школа»
Артём Войтенков — Познавательное ТВ, http://poznavatelnoe.tv
Артём Войтенков: Мы начнём первую встречу. Я вижу много у тебя тут каких-то дисков, специально даже бумажечка отпечатана и написано «Нам нужна иная школа». То есть разговор у нас сейчас пойдёт об образовании и воспитании детей.
Илья Михнюк: Правильно. Но для начала бы хотелось бы представиться. Меня зовут Илья Михнюк, я координатор проекта «Нам нужна иная школа». Этот проект был организован инициативной группой, простыми ребятами, которые начали осознавать вопрос актуальности образования и активно принимать участие в изменении системы образования.
Артём Войтенков: Давай так: ребятами, которые учатся? Или родителями, которые уже имеют своих детей?
Илья Михнюк: Нет, это и родители, которые имеют своих детей, и взрослые мужчины, допустим, которые пока без детей, но которые понимают актуальность этого вопроса.
Артём Войтенков: Чем не устаивает наша нынешняя школа? Почему вы ходите её менять? Ваше сообщество, много народа и всем что-то не нравится.
Илья Михнюк: Не так много.В целом есть несколько ключевых моментов, давайте тогда перечислим.
Самый первый и лежащий на поверхности – это то, что школа гробит здоровье детей. В самом прямом смысле, очень серьёзно и это избитые всеми выражения, фразы, но на самом деле сейчас появился такой термин «школьная инвалидность«. То есть инвалидность, приобретённая в школе, в процессе обучения. Если вдуматься в эти слова, всё становится ясно. К сожалению, родители не совсем понимают, что происходит. А происходит следующее: один из моментов это сколиозы, это упадок зрения.
Артём Войтенков: Да и я тому подтверждение, с первого класса.
Илья Михнюк: Это психические расстройства. Сейчас есть такой термин у психологов «синдром 7-го сентября«. Что это значит? Все вы видели такую картину, особенно у кого есть дети уже, ходят в какие-то средние классы, эти родители наблюдали такую картину: ребёнок после садика, непосредственно перед школой, он просто горит желанием, он заранее собирает портфель, все книжки перебирает и так далее. То есть он настолько хочет в эту школу, для него это новая ступенька. Понятно, это не в массовой статистике, но часто бывает, что уже после недельного обучения ребёнок уже говорит: «Я не хочу в школу идти, я не хочу учиться, мне там не нравится«. И родители не могут понять, с чем это связано.
Связано это с тем, что среда организована таким образом, когда ребёнка заставляют делать то, что он не хочет делать и такими методами, которые неприемлемы для особенно такого возраста раннего. И всё это год от года накладывается друг на друга и в итоге дети выходят с покалеченной психикой на самом деле.
Плюс ещё к этому же можно отнести вопрос различия взросления мальчиков и девочек. У нас смешанное обучение, мы ещё на эту тему побеседуем. Что касается психических расстройств, многие возникают и на этой почве, то есть девочки, они взрослеют на 1.5-2 года быстрее, в начальной школе, чем мальчики. И опережают по ряду показателей по успеваемости, по внимательности, они более сосредоточены.
Артём Войтенков: Сидят более аккуратно.
Илья Михнюк: Да. А мальчики, они, просто природа другая и зачастую учителя ставят в пример девочек и так далее, и мальчики идут по женскому типу и потом возникают конфликты в семьях на этой почве. Но это отдельная тема, мы ещё к ней вернёмся.
Артём Войтенков: Мы просто кратко сейчас перечисляем.
Илья Михнюк: Да. Это первый момент. Второй момент – это то, что нынешняя школа она не готовит детей как творцов, она их затачивает в сферу потребления, об этом сказал Фурсенко, ещё будучи министром образования.
Артём Войтенков: Да. Крылатая фраза: «Нам не нужны люди, которые что-то создают, наша задача воспитать потребителя«.
Илья Михнюк: Квалифицированного потребителя. «А порочность советской системы образовательной была в том, что она воспитывала и готовила человека-творца».
Артём Войтенков: Это его слова просто.
Илья Михнюк: Да. В нынешних условиях с экономической точки зрения, с тенденциями, новыми технологиями и так далее — всё очень быстро меняется. И с таким подходом человек, отучившись в школе, закончив ВУЗ, у которого такое мировоззрение и нет соответствующих навыков, он очень уязвим, он может быть легко выброшен на обочину жизни и не найдёт себя, не будет успешен, не будет конкурентоспособным в этих условиях.
Это очень серьёзный момент и дешёвая рабочая сила, какие-то простые функции, то есть они будут заниматься людьми, которые готовы работать за копейки. А люди, которые по такому сценарию заточены, они не в состоянии конкурировать с другими, допустим.
Артём Войтенков: Да, но пока ещё наше образование самое лучшее в мире. Пока ещё.
Илья Михнюк: Пока ещё?
Артём Войтенков: Да.
Илья Михнюк: По каким-то параметрам может быть. Но тенденции не очень позитивные.
Артём Войтенков: Ну, правильно — ломают.
Илья Михнюк: Ломают. Хотелось бы очень важный момент отметить, то, что слом системы образования начался не 20 и не 30 лет назад, как многие думают. Многие считают, что вот у нас было замечательное советское образование. Настал 91-ый год, лихие девяностые, потом эти реформы, либералы и так далее — и система покатилась вниз.
На самом деле нам, во-первых, пришлось изучить историю развития образования. Начиная с царских времён, с Александра I, то есть за двухсотлетний период, были изучены основные реформы в образовании: кто их проводил, при каких условиях и так далее, вплоть до сегодняшнего времени. То есть хронология событий и плюс самые-самые основные. Понятно, что за каждый год можно привести кучу реформ: вводятся новые законы, какие-то стандарты. Но мы берём самые-самые основные, которые очень мощно повлияли либо на снижение интеллектуального потенциала, либо физически закрепощали детей.
Если говорить о советской школе, то разрушение советской системы образования началось сразу же после смерти Сталина. С 54-го года самой первой реформой было то, что смешали мальчиков и девочек. Хотелось бы сразу всему историческую справку дать, что до 1918-го года во всей России всегда исторически было раздельное обучение мальчиков и девочек. В 18-ом года на время смешали мальчиков и девочек. Во время Великой Отечественной войны наблюдали такую тенденцию, что нормальные взрослые мужчины, которые призывники, не призывники, вставали на защиту Родины, они себя вели не как мужчины, модель поведения была совершенно иной. Когда начали изучать более глубоко, почему это происходило, то есть выявили то, что мужчины идут по женскому типу. Это ещё в те годы.
И после этого, когда это было вскрыто, при Потёмкине Владимире Петровиче, в 43-ем, или в 42-ом году, опять разделили мальчиков и девочек. Это ни какой-то был ход в плане нововведения, а это была вынужденная необходимость, природой так было заложено: воспитание мальчиков должно быть по мужскому типу, девочек по женскому. Смешение даёт такие результаты, которые не приемлемы в жизни. Это первая реформа. Сейчас можно привести ещё несколько реформ.
Артём Войтенков: Мы можем просто кратко обозначить, что разрушение образования началось достаточно давно. А более подробно мы поговорим в следующий раз, все эти реформы можно описать.
Илья Михнюк: Можно описать, хорошо. Особенно в последние 20 лет — это уже для всех очевидно, что идёт быстрое разрушение образования. Если раньше этот процесс был запущен, но он был не виден, он на нескольких поколениях развивался, и было не понятно, что откуда берётся. А сегодня мы чётко видим, что есть определённая установка и есть внешнее воздействие, есть механизмы воздействия не только на систему образования, но и на другие сферы, которые приводят к разрушению системы образования. Но, а в результате мы видим упадок здоровья, деградация интеллектуальная, нравственная деградация. Но опять много факторов, не только система образования на это влияет, но образование один из ключевых.
Хотелось отметить позитивные тенденции в образовании, которые не видны, но аналитика, которая нам позволяет делать такие выводы, она об этом свидетельствует. О чём я говорю? О том, что в советские годы люди настолько доверяли своему государству, что любые реформы, в том числе в сфере образования, они принимали как благо и в принципе снимали с себя ответственность в этом процессе. То есть они были, по сути, исключены из этого процесса.
Сейчас же родители очень часто мы видим, мы непосредственно общаемся с такими людьми, — они берут ответственность на себя, берут ответственность за своих детей и пытаются влиять на образовательный процесс, если их ребёнок учится в школе. А есть и такие, которые полностью из этого процесса выходят и выстраивают новую систему, свою собственную. То есть забирают детей из государственных школ и создают для них среду, которая на их взгляд более адекватная. И надо сказать, что очень часто такое действительно получается.
Один из ярких примеров хочу рассказать. Нас недавно приглашали на Рублёвское шоссе, там открылась частная родительская детская школа. Частная это не в плане цели заработать деньги. А она организована частными лицами для того, чтобы их дети росли в другой среде, и занимались образованием не по той модели, которая разработана нашим государством на данный момент. Когда мы туда приехали, мы пообщались с этими людьми. Выяснилось, что это очень обеспеченные люди, которые забрали своих детей из школы очень престижной на Рублёвском шоссе, она называется «президентская школа». Называется — ничего общего с президентом она не имеет. Это просто некий пиар. И там за каждого ребёнка они изначально платили по 150 тысяч в месяц.
Артём Войтенков: Ого.
Илья Михнюк: Да. Причём у многих там не по одному ребёнку училось. Но вопрос не в том, они могли себе это позволить. Это свидетельствует о том, что эти родители поняли, что находясь в системе образования, в той, которая существует, ни за какие деньги детям нельзя дать то, что действительно для них важно и нужно. Эти же дети, так же как и в обыкновенных бесплатных школах, не хотели учиться. Эти же дети сдавали ЕГЭ, потому что это школа, как часть системы, она требует этого. Эти же дети подвергались авторитарным принципам воспитания образования, я имею в виду со стороны учителей.
Поэтому думающие родители просто поняли, что проще создать свою собственную школу, куда они начали приглашать на их взгляд интересных людей, педагогов и начали там использовать те системы, в принципе, на которые мы, в том числе опираемся.
В частности Владимир Филиппович Базарный оставил свой след в каком плане? Мы материалы передали кое-какие, по его системе, они сразу же закупили конторки, начали писать перьевыми ручками, разделили мальчиков и девочек, насколько это возможно было (у них не большое количество). По крайней мере, они в этом направлении стали двигаться. То есть это один из таких примеров.
Артём Войтенков: Пример, что совершенно не показатель: чем дороже школа, чем круче она называется, что дети получат лучше образование.
Илья Михнюк: Правильно.
Артём Войтенков: Я имею в виду, даже не только школы, а и более высшие учебные учреждения. Потому что у нас гонятся за этим, а с другой стороны — всё то же самое. Ну, там здание получше, компьютеров побольше, а по сути — всё то же самое.
Илья Михнюк: Конечно, смотрите, как это происходит. Просто родитель изначально выключен из процесса образования, он не имеет никакого отношения к этому процессу.
Артём Войтенков: Школа – это какой-то чёрный ящик: туда ребёнка отводишь и он оттуда приходит. И ты даже вообще не знаешь, что там происходит.
Илья Михнюк: Правильно. И у большинства родителей нет критериев оценки школы, то есть они выбирают школу не по каким-то определённым критериям, которые действительно способствуют развитию ребёнка в физическом, психическом и так далее планах. Они думают, что если школа, там есть аквариум, есть бассейн, к примеру, есть ещё что-то, если там много авторитетных учителей, я имею в виду со званиями, то это лучшая школа.
На самом деле мы видим совершенно другие примеры, когда обыкновенные школы в Москве (обыкновенные) достигают гораздо лучших показателей по здоровью детей и по ряду других: в интеллектуальном развитии, в каких-то победах творческих, олимпиадах и так далее. О чём это говорит? Просто эти школы опираются на какие-то серьёзные наработки, в том числе на те, о которых мы уже разговаривали.
Артём Войтенков: Здесь возникает сразу два вопроса. Первый – не все могут выбрать школу. Потому что ты живёшь в небольшом городке, там одна школа и всё.
Илья Михнюк: А вот теперь к вопросу влияния на образовательный процесс. Смотрите, возникают вопросы у родителей: «Мы же всего лишь родители, есть система. Как мы можем повлиять на то, что рекомендовано министерством образования?»
На самом деле, даже по здоровью всё это возможно сделать. Потому что есть программа, которая рекомендована министерством образования, министерством здравоохранения для внедрения, и она является наиболее эффективной. Опять мы возвращается к системе Базарнова. Вышел указ президента Владимира Владимировича Путина о том, чтобы здоровьесберегающие технологии применялись в образовательной среде.
А вот теперь важный момент, под здоровьесберегающим технологиям можно понимать что угодно. Правильно? А официально задокументирована законодательно одобрена лишь одна здоворьесберегающая технология. Понимаете?
Артём Войтенков: Какая?
Илья Михнюк: Технология Владимира Филипповича Базарного. Опять, я к чему говорю, к тому, что когда вы приходите в школу и даёте директору указ президента, когда вы показываете, что это рекомендовано Санпином за подписью Онищенко, когда вы показываете закон «Об образовании», где чёрным по белому прописано, что школа должна укреплять здоровье, а не подрывать его. И вы говорите: «Извините, уважаемый директор, вы же сами понимаете, что вы несёте ответственность за это, причём уголовную. Я не пугаю вас, я просто хочу вам помочь выполнять ваши функции. Есть эта система, давайте попробуем внедрять«.
Провести работу с родителями, на родительском собрании. Речь не идёт о том, чтобы это сразу во всей школе начало внедряться, можно и начинать с одного класса. И мы были свидетелями того, когда, общаясь с директорами таких школ, которые в итоге перешли на эту систему, мы интересовались «Как вы смогли убедить родителей к этому?»
Они рассказывали: «Нам не надо было убеждать, мы начинали с одного класса и родители через год, через два сами своими глазами в других классах видели различия и говорили, а мы тоже хотим попробовать«.
И в итоге вся школа переходила на эту систему, постепенным образом. Не под прессом каким-то, а просто проводилась разъяснительная работа с родителями, разъяснительная работа с учителями, то есть им показывали, как этой системой пользоваться и в итоге школа естественным путём переходила. И сейчас к ним туда ездят из соседних районов и перенимают опыт. То есть это показатель того, что это приживается при нормальной организации процессов.
Ещё из позитивных вещей. Это всё пытались продвигать на государственном уровне, среди чиновников. Я вам примеры просто приведу. Когда мы говорим разрушается, ничего не делается, на самом деле, немножко не так обстоит дело. Допустим, какие-то начинания самые-самые хорошие на самом верху принимаются, одобряются, но на средних уровнях чиновники их по каким-то по разным причинам игнорируют.
Артём Войтенков: Наверху это что? Президент или министерство?
Илья Михнюк: Смотрите, допустим, я просто вам сейчас покажу наглядно. ВВП 2006-ой год.
Артём Войтенков: Давно.
Илья Михнюк: Давно. Хочется заметить, что этот журнал это не рекламный, то есть он распространяется среди чиновников высшего уровня в министерствах и ведомствах по всей России.
Артём Войтенков: На улице не продаётся.
Илья Михнюк: Да. Здесь есть такой раздел «Национальные проекты» и вот, допустим, «Образование» и «Формула гармоничной личности». Это на два разворота статья о том, что есть такая технология, её нужно внедрять, она такие-то результаты даёт, это очень успешно. Вышел журнал в 2006-ом году, опять журнал ВВП, раздел «Национальные проекты», «Образование», «В российские школы пришёл Зевс» — это заглавие, опять идёт речь о той же самой системе. Опять пытаются её продвинуть и показать, что она актуальна.
Когда президентом был Медведев, тоже очень интересный момент, показательный, тоже специфический журнал.
Артём Войтенков: А что за журнал?
Илья Михнюк: «Российская Федерация». Есть много всяких разделов, но, ещё не доходя до содержания, обратите внимания, содержание у нас на второй страничке, а мы только раскрываем журнал, разворот и смотрите заголовок «Будущее за теми, для кого дети значат больше, чем деньги«. И опять мы приходим к одному и тому же, к одной и той же системе, её продвигают.
Артём Войтенков: Нет, ну, что значит продвигают? Статья в журнале – это не указы сверху, это не внедрение системы образования, изменения её.
Илья Михнюк: Ещё раз. Есть указы. С точки зрения законодательства уже всё принято.
Артём Войтенков: А, то есть принято уже.
Илья Михнюк: Абсолютно всё принято. Вопрос в том, что родитель, если сам не будет принимать участие в этом процессе, то есть активно приходить, допустим, к директору «давайте примем, давайте внедрим, давайте закупим конторки» — к примеру. Да, даже если конторки директор откажется закупать по объективным причинам, в итоге каждый родитель сам может это сделать: две тысячи на конторку в школе.
Артём Войтенков: Подожди, ты сейчас уходишь в детали. Я хочу в общем понять. У нас есть пирамида управления. Наверху стоит президент, министерства, какие-то ведомства. Дальше идут уже министерские чиновники, всё это распределяется, раньше это называлось РОНО, сейчас отдел образования, даже не знаю, департамента и всё такое прочее. И потом это всё уже областной уровень, районный уровень и школы. Получается, что на самом верху этой пирамиды все законы нужные уже есть. Для внедрения здоровьесберегающих и более полезного образования, более эффективного, скажем так. Но вниз это всё не проходит, управленческий сигнал. Почему?
Илья Михнюк: Не проходит по ряду причин. Одна из причин – это просто информация либо искажается, либо просто не доводится до самых низов, то есть до директоров школ. Эта информационная лестница, она просто на каком-то этапе обрубается.
Артём Войтенков: А как так? Приказ сверху же пришёл делать так. Ну, мы знаем про то, что в общем-то, мы колония по большому счёту и увы. Значит, кто-то, где-то это всё специально, нарочно.
Илья Михнюк: Смотрите, формулировка здоровьесберегающей технологии, если говорить об этом, она изначально воспринимается людьми по-разному. И под здоровьезберегающими технологиями можно понимать и физкультуру, и дополнительные какие-то упражнения: наши пальчики устали, что-то куда-то посмотрите, головой повертите. Понимаете? Но это самодеятельность. Это можно списать — да, частично как-то это может помогать, но научно это не обосновано, то есть не подкреплено, не рекомендовано.
Есть этот термин «здоровьесберегающая технология». И учителя и директора могут от Министерств и ведомств эту информацию трактовать как угодно. А когда есть у тебя конкретная программа, утверждённая, и ты когда говоришь о здоровьесберегающей технологии, допустим, по системе Базарного, то в неё входит один элемент, второй, третий. И нужно этими элементами уметь пользоваться. Если это конторка, то за ней нужно уметь работать.
Смотрите, я вам ещё такой пример приведу. Как это дискредитируется, просто дискредитируется. В Белоруссии, допустим, якобы начали применять во многих школах систему Базарного. И на класс ставят три конторки.
Артём Войтенков: Это ерунда.
Илья Михнюк: Даже вы поняли, что это ерунда. Вот смотрите, как это работает.
Артём Войтенков: Я поясню, что конторки – это не парты, за которыми сидят, а за которыми стоят.
Илья Михнюк: Стоят, но особенность в том, что, когда ты ставишь три конторки в класс, это дискредитация системы полностью. Потому что это количество абсолютно не соответствует тем нормам и требованиям, которые рекомендованы по системе.
Артём Войтенков: Правильно. Надо весь класс переводит.
Илья Михнюк: Нужно весь класс переводить, то есть дети должны меняться во время урока несколько раз. Посидеть, постоять, посидеть, постоять. А когда детей ставят за конторки в наказание, получается, что у ребёнка изначально уже отношение к такому режиму обучения, как бы: «Что это такое? Я наказан, меня поставили как в угол«.
Вот вам пример. А, допустим, продекларировано было, что мы внедрили систему Базарного, выдрали один элемент из системы, и начали его изначально неправильно использовать.
Точно так же, как мы видим по одной конторке в классе, либо там разделяют. Если про раздельно параллельное обучение говорить, в терминологии есть особенность одна. Мы говорим не про раздельное обучение, когда мальчики в одной школе, девочки в другой, а мы говорим в параллельном обучении: мальчики, девочки, находясь под одной крышей в школе просто на занятиях находятся в разных классах, через стенку. Но на переменах, на разных занятиях, когда творчество идёт, пение, какие-то творческие кружки, танцы, физкультура, — идёт совместное обучение. Просто по физкультуре другая программа у девочек, другие нормативы, и они тоже разделены: есть своя среда для девушек, для парней своя.
Люди берут, делают как?
— Мы вводим систему Базарного, сейчас ваши девочки будут учиться отдельно, мальчики отдельно.
Это они заявляют родителям и у родителей сразу непонимание, у них бунт. Что такое? Почему? На каком основании? А родителям же не объясняют особенности этого всего. Те же самые педагоги, нынешние, которые сейчас преподают в школах, они выросли на смешанном обучении, и у них у самих в голове каша, они не понимают, что это такое. Нужно же и на этом уровне проводить работу. А директорам дали указ сверху.
Артём Войтенков: Внедрить.
Илья Михнюк: Да, внедрить. Они начали применять эти конторки неправильно изначально. Дети начали жаловаться родителям на то, что у них болят ноги, к примеру, или там ещё что-то, им не удобно. Родители приходят к директору, целым классом, допустим, я имею в виду, группу родителей, и начинают требовать «на каком основании наши дети стоят целый урок». Изначально идёт на таком уровне дискредитация.
Поэтому сейчас Владимир Филиппович Базарный старается курировать школы, которые внедряют его технологии. То есть при официальном запросе к нему школа может получить авторское научное сопровождение. Потому что это даёт не только уже с первого года результаты, но это даёт планомерное внедрение, то есть каждый элемент внедряется постепенно, ведётся подготовка и с родителями и с педагогами. И это, соответственно, что даёт? Когда уже персонал обучен по этому, это становится культурой. Этот персонал уже может: другой человек пришёл, я имею в виду педагог новый в школу, и уже эта среда обученная, она может ему это всё дать, обучить его, рассказать, как это происходит.
Артём Войтенков: Так по идее надо, а получается по-другому. Сверху приказ пошёл, но он тормозится, в школу не спускаются какие-то обучающие материалы для тех же учителей, как этим пользоваться. То есть просто проходит приказ в таком искажённом виде, без всяких инструкций, сопровождения, обучения и прочего. В итоге получается полная ерунда.
Илья Михнюк: Так точно.
Артём Войтенков: Главная деятельность пятой колоны.
Илья Михнюк: Я вам ещё один пример приведу, яркий. Как дискредитируется система. Моя мама работает учителем физкультуры до сих пор, причём работает в Московской области. В этом году, в 2014-ом году она мне рассказала, что дети будут учиться в одну смену.
Артём Войтенков: В школах учились в две.
Илья Михнюк: Раньше да: первая смена, вторая смена. Теперь я расскажу — что из этого получится? Мы увидим все: и родители, и учителя, то есть этот год будет показательным. В Москве и Московской области, это не по всей России, будут учиться в одну смену.
Но до этого у неё был такой опыт. В 2013-ом году было распоряжение о том, что нужно ввести третий час физкультуры в школу для того, чтобы дети больше занимались физкультурой, чтобы больше двигались, чтобы у них больше здоровья было. А теперь смотрите, как это было исполнено. Ввели третий час, а зал, спортивный зал, он как был в школе один, так и остался. Если раньше в неделю два урока физкультуры проходили полноценно, уроками физкультуры занимались учителя физкультуры в зале, в зале был один класс. То теперь в 13-ом году, который закончился, и до сегодняшнего, я имею в виду до лета 14-го года это происходило таким образом: в один спортивный зал приходит три класса одновременно. Причём учителей физкультуры не хватает, зачастую приходит какой-нибудь учитель какого-нибудь другого предмета, и в одном зале под одной крышей занимаются три разновозрастных класса, начиная от малышей – первоклассников, и заканчивая одиннадцатым классом. Там по-разному получалось.
И в итоге из одного урока физкультуры стало ни одного урока, потому что в таких условиях провести нормальный урок физкультуры просто невозможно.
Артём Войтенков: Ну, понятно. Там просто места уже не хватает.
Илья Михнюк: Ещё был обозначен моей мамой такое явление. Допустим, на площадке идёт подготовка к какому-то соревнованию. Регулярно что-то проходит в школе: районные соревнования и так далее. Допустим, 10 человек играют в баскетбол, к примеру, или 12 в волейбол, а все остальные 80 человек сидят по лавкам и у них смартфоны, к примеру, и они там старшеклассники друг на друге, потому что мест не хватает. Это всё происходит на глазах у младшей школы.
То есть вводят такие изначально условия, при которых организовать этот процесс не так-то всё и просто. Вот вам искажение, то есть был указ позитивный, чтобы внедрить для того, чтобы дети двигались больше, а по результату получилось так, что ни одного урока физкультуры не стало. То есть они, просто не имеют возможности заниматься активно спортом и так далее. Вот тоже показательный пример.
Артём Войтенков: С примерами понятно, это любой родитель в своей школе таких примеров может наковырять достаточно много.
Илья Михнюк: Давайте тогда поговорим о том, что реально может сделать каждый родитель, чтобы изменить эту ситуацию. Родители, которые уже не согласны с существующей системой образования, и которые озадачились что же делать. Они начинают изучать опыт тех педагогов-новаторов, которые в 20-ом столетии и раньше были на слуху. Это Шаталов, Щетинин, Базарный, Амонашвили, классики русской педагогики, Сухомлинский и много-много других.
Артём Войтенков: Я, кстати, заметил ещё. Я же сам получал частично педагогическое образование, и мы изучали: педагоги-новаторы 20-е годы XX века, 30-ые годы ХХ века. И вот они тогда придумывали новые системы и до сих пор (я учился в 90-е годы) они были педагогами-новаторами. То есть говорили: «Да, система хорошая». Но не внедряли. Вот интересно: хорошая система, всеми утверждено отлично, но уже на протяжении 60-ти, 70-ти лет мы её не внедряем.
Илья Михнюк: Пример: Шаталов разработал уникальные способы работы с информацией. Благодаря его системе, люди могут осваивать очень большие объёмы информации и очень хорошо ориентироваться в предметах, очень быстро запоминать какие-то данные и так далее. У нас в России официально говорят, что эту систему внедрить массово нельзя. То есть говорят так: «Да, этот метод хорош, но он авторский». Автор владеет этой методикой и может организовать среду таким образом, чтобы дети это усваивали и этим пользовались. Но интересен факт то, что в Китае уже более сотни школ по этому методу работают.
Артём Войтенков: А почему наши не хотят?
Илья Михнюк: Понимаете, если наши будут внедрять наиболее хорошие методы образования, то тогда наши люди будут самые грамотные, самые здоровые, самые эффективные, и тогда этими людьми нельзя будет манипулировать. А о методах манипуляции сказал Герман Греф. На всемирном экономическом форуме в 2012-ом году в прямом эфире Герман Греф…
Артём Войтенков: Он кто тогда был? Председатель Сбербанка?
Илья Михнюк: Да. У него много различных должностей было в различные периоды времени. Суть в том, что это достаточно публичная фигура, которую можно относить к нашей элите, в кавычках, элите. Так вот, он чётко сказал. Он обращался ко всему залу, кто там сидел. А там сидели предприниматели из различных стран, высшее руководство, представители государств, и так далее.
— «Вы же понимаете, что средства массовой информации якобы свободны? На самом-то деле, мы знаем, что они там…»
И вот в этом ключе он четырёхминутный свой монолог развил в том, что информацию нужно делить: для толпы одна информация, для элиты вторая информация. И это было сказано публично. То есть, тенденции, которые можно списывать на конспирологические теории, в образовании они сохраняются и чётко видны. Мы это видим, допустим, в Германии. На законодательном уровне в Германии принято, что запрещено раздельное обучение мальчиков и девочек. Общенародно. У нас вот такие данные были.
Артём Войтенков: Интересно.
Илья Михнюк: А для частных школ, закрытых, то есть туда просто нельзя даже за деньги (есть закрытые частные школы), как раз внедряется раздельное обучение. То есть, люди, элита, они взращивают как бы, свою прослойку в совершенно других условиях. Причём, даже законодательство для них не является каким-то препоном.
Ещё один пример очень яркий — это Джон Гатто, педагог США, который в течение двадцати шести лет активно преподавал в школах. У него очень много государственных наград США. Как очень успешный, эффективный педагог, он был признан педагогом города Нью-Йорка в один из годов. То есть, это достаточно авторитетный человек в области педагогики, который относится к гражданам США. Так вот, он относительно недавно выпустил книгу «Фабрика марионеток», которая называется, цитирую «Фабрика марионеток. Исповедь школьного учителя». И в ней он описывает все вот эти пороки, которые сейчас существуют в сфере образования США, и они очень хорошо там расписаны. Где в целом если подрезюмировать, описывается, что существующая модель образования США (массовая модель образования) она заточена на то, чтобы взращивать легкоуправляемых людей:
— Которые не понимают связанных явлений между собой, то есть, их мировоззрение калейдоскопично.
— Которые бессистемно мыслят.
— Которые заточены на то, чтобы выполнять команды.
И приводит инструменты, которые применяются в школах США, для того, чтобы взращивать вот такую молодёжь. Соответственно, мы можем сделать вывод. Если это происходит в США, если такая же тенденция есть и в Европе, значит, возможно, и в других странах это есть, сейчас особенно.
Артём Войтенков: Так как американцы нас победили, значит, у нас это точно есть. Зачем им умные русские?
Илья Михнюк: Поэтому, делайте выводы. Но опять, если говорить о позитивных тенденциях в образовании, сейчас на законодательном уровне созданы такие механизмы, которые позволяют людям просто из системы выходить. Если раньше была очень жёсткая система контроля…
Артём Войтенков: Имеется в виду СССР?
Илья Михнюк: И в СССР и в России буквально до недавнего времени. То есть, за родителями был контроль. Если твой ребёнок не пришёл в школу, то сразу вопрос: «А где твой ребёнок?» — социальные службы и так далее. А сейчас вы можете быть прикреплены к школе, заниматься семейным обучением, легко перевести ребёнка. Другой момент, что созданы механизмы, которые позволяют родителя вытолкнуть из общей системы образования, но при этом, лишить его всех средств на образование. То есть, когда не финансируется этот процесс. Но это один аспект.
А другой аспект — сейчас созданы механизмы для того, чтобы создавать детские сады семейного типа и школы. То есть, в одной семье достаточно тяжело родителю воспитать ребёнка, и дать ему хорошее образование. Но если мы берём хорошо организованную группу родителей из пятнадцати, двадцати человек, которые в одном районе сосредоточены, то они могут очень многое сделать. И это надо понимать. Они могут в этой небольшой школе, в своей, которая может в трёхкомнатной квартире находиться, организовать высокоэффективный образовательный процесс, где будет гармонично развиваться человек.
Артём Войтенков: Я ходил, кстати, в одно из таких заведений, которое было создано именно родителями.
Илья Михнюк: Сейчас очень много. Нам приходится сталкиваться с такими объединениями родительскими — просто они уже сами на нас выходят. И сейчас одна из наших задач в рамках этого проекта, это создавать условия для обмена опытом между этими площадками. Я называю это не школы и не детские сады. А я называю это — образовательные площадки. Потому что, в этом процессе образовательном, он немножко по-другому устроен, здесь и учащиеся и родители являются активными участниками образовательного процесса, не только учитель. В принципе, у нас только учитель является в обыкновенной школе субъектом управления, а ученик выступает в роли объекта. В данном случае, здесь, и родители, и дети, они принимают активное участие даже в формировании учебного плана, то есть, той программы, по которой они будут учиться.
Как пример просто из жизни. Я был недавно в Тверских детских садах, которые были организованы родителями Тверской области, там есть такие объединения. И эти объединения разрастаются. То есть, если раньше у них был семейный клуб, потом они организовали детский садик свой собственный. Они сначала его организовали, тоже интересный момент, в рамках системы. То есть, у них были все лицензии, все необходимые какие-то документы нормативные. Они постоянно страдали от этих проверок регулярных, от пожарных, от СЭС и так далее. И в последний раз перед тем, как они вышли из этой системы полностью, пришли просто их оштрафовали на восемьдесят тысяч за то, что у них вилочки были неправильным образом поставлены на столах, и были какие-то не такие обои. А это же всё ложится на родителей. Родители собрались, обсудили этот момент и сказали: «Раз так, мы не будем лицензироваться«. И просто сейчас этот детский сад находится в одном из коттеджных посёлков в коттедже, и они приглашают, если это необходимо, каких-то педагогов по творчеству, специалистов. А в целом образовательный процесс выстраивается родителями. То есть, каждый день родители участвуют в этом процессе.
Артём Войтенков: То есть, они сами решают: кого пригласить, какие занятия провести.
Илья Михнюк: Они, находясь в этом детском саду ежедневно, я затрудняюсь ответить, сколько точно там родителей день ото дня.
Артём Войтенков: Не все ходят.
Илья Михнюк: Конечно. Но, как мы видели, допустим, пять родителей присутствуют. Одна мамочка там режет, допустим, что-то готовит. Это ещё детский сад, маленькие дети. Другая занимается. И при этом, допустим, педагог воспитатель, приглашённый со стороны. Но у них отношения уже настолько плотные, тесные, и они сразу могут видеть: какой педагог как работает. У них уже внутри этот вопрос с какими-то неадекватными действиями возможными решается. Потому что, таких людей они просто не держат. Более того, их курирует Тверской университет, где есть педагогическое отделение, и они сотрудничают с этим университетом. То есть, эти педагоги, с педагогическим образованием студенты, приходят туда и практику получают, и потом уже они там остаются работать. То есть, изначально они уже в нормальных условиях, с нормальной заработной платой и так далее.
И ещё интересный момент в этом же ключе. Смотрите, если мы берём частный детский сад, обыкновенный, как мы его себе представляем. Цель у этого детского сада, я имею в виду, у руководства, что? Денег срубить. Создать такие условия, при которых можно было там дополнительные какие-то услуги и так далее.
Артём Войтенков: Заказать бассейны, аквариумы, компьютеры родителям.
Илья Михнюк: А здесь цель-то совершенно другая. Здесь родители хотят нормальное дать образование своему ребёнку в полном смысле этого слова. Образование – это воспитание, развитие и обучение. Если у нас сейчас бытует миф о том, что такие частные детские сады это дорого, на самом деле, это не дорого. То есть, для Твери, там уровень зарплат, совершенно отличающийся от Москвы, это обыкновенные родители, не какие-то там, золотая молодёжь, олигархи. Это простые рабочие разных профессий. Они просто смогли самоорганизоваться и решить этот вопрос себе. Более того, такие же детские сады мы наблюдаем уже и в Москве, и в Московской области. То есть, эти родители, они готовы, они открыты для обмена опытом. Они сами понимают, что чего-то им не хватает. Они ищут опыт со стороны, пытаются внедрить какие-то новые подходы, допустим, по чтению. И таким образом, они начинают друг с другом соприкасаться и обмениваться этим опытом. Это очень ценно. Вот это вам новая концепция образования совершенно.
То есть, у нас есть на ладони все лучшие методики и практики в области педагогики.
Артём Войтенков: За последние сто лет.
Илья Михнюк: Двести лет. У нас есть открытое информационное пространство в виде интернета, мобильных телефонов, скайпов, и всего прочего. И у нас есть понимание того, что образовательный процесс нас не устраивает по ряду причин, и мы хотим организовать новый процесс. Мы же можем любых педагогов, которые работают в тех же самых школах и детских садах, которые на наш взгляд, действительно очень высококлассные специалисты, мы же их можем даже пригласить и сюда, если мы им соответствующие условия предложим. Более того, мы можем, если их не на постоянную основу пригласить, то мы их можем пригласить на обмены опытом на семинарах, например, на практических.
Можно я ещё развею один миф наших родителей? Миф о том, что эта модель образования: детский сад, школа, вуз, — она железобетонная, от неё нельзя избавиться. Смотрите. Если брать советскую систему образования, в принципе, так и было: детский сад, подготовка к школе там.
Артём Войтенков: Попробуй в школу не пойти ещё.
Илья Михнюк: Да. Потом в школу ребёнок идёт, школа являлась ступенькой для подготовки к более высшему образованию: сузы, вузы.
Артём Войтенков: И ПТУ, например.
Илья Михнюк: Хорошо, не важно. Сам факт — выше ступенька должна быть, свидетельство об окончании средней школы. То есть, вот тебе документ, и ты иди дальше. А теперь, смотрите, какая ситуация. Немножко с другой стороны посмотрим современную ситуацию. В вузах у нас образование сейчас бюджетное есть вообще?
Артём Войтенков: Есть, но очень мало.
Илья Михнюк: Очень мало, действительно. То есть, настолько этих бюджетных мест мало, что в принципе, даже выпускник с хорошим баллом ЕГЭ не факт, что поступит в нужный вуз на бюджетное место. А теперь вопрос: а тогда для чего ему сдавать вообще ЕГЭ, и вообще привязываться к школе, если любой ученик любой школы, не имеющей лицензий и так далее, просто достигший восемнадцати лет, может пойти, если у него есть желание, и обучаться в вузе просто за деньги. Вот у меня, к примеру, нет среднего образования. К примеру. Если я заплачу деньги, меня в вуз возьмут?
Артём Войтенков: Скорее всего, да.
Илья Михнюк: Я думаю, что тоже – да. И не просто думаю. Основания для отказа человеку в высшем образовании нет. Если, естественно, он там какие-то нормы выполняет: он умеет писать по-русски, у него, если он на какую-то специфическую специальность идёт, есть определённые знания, чтобы учиться на эту специальность, значит, ему отказать не могут.
Теперь вопрос: а для чего тогда привязываться к средней школе в том виде, в которой она есть, если мы можем сохранить здоровье психическое, физическое, ребёнка в сторонней системе, в параллельной системе, и при этом дать ему более эффективные и хорошие знания?
Допустим, в школе Щетинина за несколько лет ученики могут пройти весь курс средней школы. То есть, эти технологии существуют, они реально применяются, и достаточно успешно. И это не какие-то единичные случаи. Это вот, пожалуйста, среда сформирована.
Теперь вопрос: зачем тратить десять лет своего обучения?
Артём Войтенков: Одиннадцать.
Илья Михнюк: Одиннадцать в школе, пять лет в вузе.
Артём Войтенков: А потом выйти, и учиться на работе.
Илья Михнюк: А в итоге ты выходишь, и тебе говорят: «А зачем ты нам этот диплом показываешь? Отложи его. Пусть он у тебя будет, это хорошо».
Артём Войтенков: Но иди сюда, сейчас ты будешь делать вот так.
Илья Михнюк: То есть получается парадокс. Об этом мало кто задумывается, я поэтому сейчас и заговорил, что ситуация кардинальным образом изменилась. Почему? Потому что, предприниматели, которые сейчас развивают свой бизнес, а это зачастую молодые ребята, которые по-другому мыслят. — для них не важно, какой у тебя диплом. Если ты эффективно выполняешь свои функции, это раз. Во-вторых, если ты творческий человек, если ты активный, если ты несёшь высоконравственную культуру, что немаловажно сейчас становится, то, почему бы тебя тогда не взять? И плевать на всякие эти дипломы.
Артём Войтенков: Это с одной стороны. А с другой стороны это несёт определённые трудности. Нет, хорошо, что как бы появилась такая возможность. Но что в нашем разговоре я понял: что хорошего, что плохого. С одной стороны (и меня это раньше всегда напрягало), ты не занимаешься образованием своего ребёнка. Ты его как в детский сад отдал в чёрный ящик, как ты его в школу отдал в чёрный ящик. И ещё раньше можно было как-то на уроки прийти, а сейчас вообще не пройдёшь: там охрана сидит, вообще не пускают в школу. Что там творится – не понятно. Тебя просто выключают из образования, и ты как бы получаешь не пойми что на выходе. И многие люди к этому уже так привыкли, что они даже не собираются заниматься образованием своего ребёнка. Это я говорю про то, что мы сейчас обсудили, что родители могут собраться, сделать. Так это же что-то делать надо. Это надо собираться, это надо что-то искать, это надо что-то смотреть. На это далеко не каждый пойдёт. Кто-то, может быть, и хочет, но у него просто времени нет. Работа, дом, спать, ужин, опять работа — просто нет времени. У других время есть, но нет желания этим заниматься. То есть, это сложно, это надо напрягаться, это надо делать какие-то шаги.
Илья Михнюк: Давайте опять порассуждаем над таким аспектом.
— Если ты родитель, в полном смысле этого слова, и ты заботишься о будущем своего ребёнка, значит, ты как бы можешь действовать по такому пути, когда у тебя есть альтернатива, и ты реально сейчас знаешь, что она у тебя есть.
— А если ты называешься родителем, формально, а сам ничего не делаешь, как родитель, тебе всё равно по здоровью, по тому, кто из твоего ребёнка получится на выходе, тогда есть такой путь.
Давайте, как бы разделим родителей на две категории грубо. Поэтому, у родителей сейчас есть реальный выбор осознать, кто они на самом деле. Если официальная статистика говорит о том, что пять процентов из школы выходят больными людьми, реально больными, то, если вам это всё равно, по поводу вашего ребёнка, — пожалуйста, это ваш выбор. Но вы знаете, что это не школа виновата в этом процессе теперь уже, а вы. Потому что, если бы вы не знали эту информацию,
Артём Войтенков: А многие не знают, кстати. Про это не говорят по телевизору. Про это мы говорим, про это в специализированных журналах говорят, которые не продаются в киосках, не распространяются по подписке. Вот. Люди-то не знают.
Илья Михнюк: Теперь знают.
Артём Войтенков: Кто посмотрит нас, тот узнает. Но это капля в море.
Илья Михнюк: Вы понимаете, сейчас многие люди интуитивно отказываются от существующей системы образования.
Артём Войтенков: Что интуитивно? Я в школе учился, мне это жутко не нравилось, несмотря на то, что я был отличником.
Илья Михнюк: Я понимаю. Я говорю про тех родителей, которые сейчас вот пытаются что-то самостоятельно предпринимать. А теперь, когда у них есть эти факты, данные, пусть. Мы пройдёмся по всем реформам, мы ещё сделаем, я думаю, эту видеозапись, и посмотрим, как каждая реформа влияет на психофизиологию ребёнка, как она конкретно его закрепощает.
Можно я вам один пример приведу для затравочки? Уважаемые зрители, мы с вами все пишем шариковыми ручками.
Артём Войтенков: А сейчас ещё гелевыми.
Илья Михнюк: Вопрос к вам. А вы знаете, что раньше писали перьями, перьевыми ручками? И теперь опять-таки, следующий вопрос тоже к вам. А вы знаете, в чём отличие между перьевой ручкой и шариковой ручкой?
Артём Войтенков: Шариковая проще.
Илья Михнюк: Это официальная версия: чтобы не было клякс. Но на самом деле, различие совершенно другое, принципиально другое, фундаментально другое. Можно эксперимент сейчас с вами вместе проведём?
Артём Войтенков: Давайте.
Илья Михнюк: Смотрите. Вот вам чайная ложка.
Артём Войтенков: Обычная.
Илья Михнюк: Да, обычная. Вот у вас вода есть. Сейчас наберите эту чайную ложку полную воды, чтобы она была полная. Теперь, вытягивайте руку.
Артём Войтенков: Так я же пролью.
Илья Михнюк: Вытягивайте руку. А теперь с этого положения выпейте её. Прямо поднесите ко рту. Нет, не рот к руке, а руку ко рту.
Артём Войтенков: Это сложнее.
Илья Михнюк: Вот, Артём не пролил, да?
Артём Войтенков: Да. Ничего.
Илья Михнюк: Все мы с вами увидели, как Артём на вытянутой руке ложку поднёс ко рту и выпил воду. Это мы с вами все увидели. А на самом деле, что произошло? А произошло следующее. Когда вы набирали ложку воды, и вытягивали её, вы уже понимали, что если вы сделаете резкое движение, то вы её прольёте.
Артём Войтенков: Да.
Илья Михнюк: Поэтому, чтобы не пролить воду, вы движение делали не резко, а сосредоточили своё внимание на том, чтобы это сделать плавно. Это раз. Второе. Ваш зрительный сканер, ваши глаза и ваше зрение, тоже сконцентрировались на воде, на ложке, на руке и в этом процессе начали очень серьёзно как бы…
Артём Войтенков: Правильно. Я был на этом сосредоточен.
Илья Михнюк: Правильно. А теперь, смотрите, когда вы это подносили ко рту, вы всё это делали, но у вас уже зрение немножко в другом режиме, опять моторика пошла. А теперь смотрите. Ребёнок в первом классе, не умеющий писать совершенно, начинает обучаться перьевому письму. Не просто перьевой ручкой, как это сейчас с картриджами, а реально макать в чернила. Обратите внимание, макать в чернила, выносить эту ручку из чернильницы и подносить к тетрадке, да ещё так, чтобы не капнула эта капля, и начать писать. И опять, если ты будешь как-то по-другому писать, неаккуратно, у тебя будут капли, чернила, кляксы, и так далее. То есть, маленький человек, не обладая такой хорошей координацией, как взрослый человек, начинает с самого начала приучаться в нормальном таком творческом режиме, если особенно это организовано, писать аккуратно. Его зрение постоянно работает. Его движения, сначала это, конечно, тяжело. Но его движения настолько потом становятся скоординироваными, настолько плавными, и ритм письма он встраивается в ритм сердца. Это доказано научно — вот это Базарный Владимир Филиппович, он это обосновал.
Если раньше мы все знали, что шариковой ручкой мы сегодня пишем, а раньше писали перьевой ручкой, и не придавали этому значения. То Владимир Филиппович, его заслуга в том, что он объяснил, доказал научно, как это работает, в чём разница.
Теперь идём дальше. Что нам говорит Сеченов? Сеченов говорит о том, что мысль завязана на мышце. То есть, наша мыслительная деятельность абсолютно точно завязана на нашей мышечной деятельности, и наоборот.
Артём Войтенков: Про это много говорят. Про мелкую моторику пальцев…
Илья Михнюк: Конечно. А теперь посмотрите. Если мы сейчас берём один аспект, одну реформу. Вот взяли просто одним росчерком пера, и всё: и перьевую ручку в массовой школе, на уровне всей страны запретили. А ведь это головной мозг теперь по-другому развивается у ребёнка. Это одна из реформ. Это один из поводов задуматься — что произошло. Для нас была вброшена информация, что это неудобно, это медленно, это неаккуратно, перевод чернил и бумаги. А на самом деле, те, кто проводит эти реформы, я имею в виду, не те, кто подписывает бумажки, а те, кто продвигает эту реформу, — они знают очень точно, как что связано в организме человека, что на что влияет.
Ещё хотелось бы отметить следующий момент. В начале двадцатого века был такой Тавистокский институт (Tavistock Institute, London), раньше-то он был прикреплён к военно-морскому флоту. Потом, после Второй мировой войны его перевели в частное русло. То есть, вот эти все разработки, которые проводились в целях агитации в военной сфере, в целях исследования психики человека в различных стрессовых ситуациях, — вот эти все военные наработки перетекли в социальную сферу. И более того, этот институт начал финансироваться частными лицами. То есть, получается, что глубокое изучение законов развития человека стали применять. Их можно по-разному применять: и во благо, и во зло. Но их можно применить и в этом русле, то есть, зная, как что влияет с точки зрения развития человека, мы можем убрать это, заменить на другое, которое бы закрепощало человека. И сейчас мы видим, как эти все разработки применяются в сфере образования по всему миру. Понимаете, на каком уровне идёт работа?
То есть, собираются все самые выдающиеся исследования в области того, как человек развивается, законы взаимоотношений между полами, законы восприятия информации, и на этой базе разрабатываются:
— Дурацкие учебники, которые ведут уже с первого класса к шизофрении.
— Разрабатываются методы закрепощения детей с садика.
Об этом надо понимать. Мы свидетели этому, когда детский сад становится образовательным учреждением, а не местом, где воспитывается ребёнок и развивается ребёнок. То есть, на законодательном уровне статус садика изменился, и вместо того, чтобы, как раньше это было, создавать среду для развития ребёнка, стали создавать среду для обучения ребёнка.
Артём Войтенков: Так сейчас в детских садах уже учат читать, писать, считать.
Илья Михнюк: Так я вам об этом и говорю. Я недавно заходил в частный детский садик, и обратил внимание на то, что стоят уже вот эти парты. Просто, у меня ребёнок три года, и я знаю, как он развивается, как себя ведёт, как тяжело удержать его внимание. И я просто попробовал представить ту картину, что мой трёхлетний сын попробует десять минут посидеть за этой партой. Я не смог представить, потому что, это физически невозможно. Ребёнок в таком возрасте не может находиться длительное время, а если мы говорим о детском саду, то это длительное время, — в закрепощённом режиме. Не может физически. Но ведь его заставляют это делать. Создают таким образом среду, принуждают — в мягкой форме, но принуждают.
А теперь давайте подумаем, что происходит. Если по природе ребёнок активный, двигается, а его сажают, не разрешают что-то лишнее говорить. Вот, пожалуйста, я хотел бы зачитать цитату Адольфа Ферьера, это швейцарский подданный начала двадцатого века.
— «И сотворили школу так, как повелел им дьявол. Ребёнок любит природу, поэтому его замкнули в четырёх стенах. Он не может сидеть без движения — его принудили к неподвижности. Он любит работать руками, а его стали обучать теориям и идеям. Он любит говорить — ему наказали молчать. Он стремится понять — ему велели учить наизусть. Он хотел бы сам искать знания, но ему их дают в готовом виде. И тогда дети научились тому, чему никогда бы не научились в других условиях. Они научились лгать и притворяться».
Артём Войтенков: Ну, так и есть. Мы сами это каждый проходили в школе.
Илья Михнюк: Так и есть. А теперь просто для затравочки. Школа Щетинина на слуху, да? А кто-нибудь задумывался, какие принципы там применяются? Даже посмотреть фильм обыкновенный о школе Щетинина, вот так, визуально, не надо туда приезжать. Ты уже многое, что можешь для себя открыть. Давайте просто попробуем приоткрыть некоторые принципы.
Смотрите. Дети в этой школе всё делают. Всё, что там сделано, стены, как они украшены, вплоть до каких-то…, фундамент и так далее, — возводят сами дети. Это их труд. Можно вопрос? Как ребёнок, который сам построил школу своими руками, будет к этой школе относиться?
Артём Войтенков: Конечно, по-другому, чем, нежели просто пришёл куда-то.
Илья Михнюк: Правильно. Как будет ребёнок будет относиться вот к этим стенам, которые он сам разрисовывал, или он знает, что их разрисовывали, душу вкладывали его друзья, которые там учатся? Как он будет относиться к школе, когда он является педагогом и учеником сам? Как он будет к своим товарищам относиться, когда они так же являются и педагогами и учениками одновременно? Уважительно, правильно?
Следующий момент. Возвращаясь к классикам нашей педагогики, причём, и российской и зарубежной, — везде, в принципе, увидим одни и те же строки о
том, что
— Движение важно.
— Важно творчество.
— Важно пение.
— Важны танцы, ритм, музыка.
Опять, давайте посмотрим на школу Щетинина. У него идёт смена деятельности. Предметы постоянно меняются местами таким образом, чтобы человек, занимаясь математикой, потом переключился, допустим, на какой-то творческий предмет, связанный, с пением, или с танцами, к примеру, или с рисованием. То есть, идёт смена деятельности. Это один аспект.
Второй аспект. Это же идёт в каком-то балансе. То есть, получается, не загружают ребёнка одной математикой. Ему дают возможность разгрузить голову и загрузить мышцы.
Артём Войтенков: Переключаются.
Илья Михнюк: Переключают. Это же принципы. Почему это нельзя сделать в обыкновенной школе? Ведь можно?
Артём Войтенков: Сложно. Мы говорили про спортивные залы.
Илья Михнюк: Нет. Есть разные школы, по-разному организованы. Просто не зная вот этих вещей, люди на этом даже не сосредотачивают своё внимание. Обратите внимание: при возможности, если позволяют погодные условия, большинство занятий происходит на открытых площадках, на улице. Почему? Да потому что, вот эти железобетонные стены, они закрепощают. Закрепощают наши мысли. Мы видим эти углы. Мы видим, жужжание этих ламп слышим. Мы не видим далеко, нам даже в окна запрещают, по сути, оглядываться. То есть, мы получается, видим только класс и унылые эти стены одного и того же цвета. А когда ты занимаешься в таком в открытом помещении, каждое время года — оно меняет краски, каждый новый день — он другой совершенно. Это же тоже принцип. Просто люди не задумываются, как это влияет на развитие творческих способностей.
И очень-очень много таких мелких деталей, которые, на первый взгляд они на поверхности, а, не вдаваясь в смысл, как они влияют на человека в этом учебном процессе, они опускаются, и не придаётся этому значения и всё, этого как будто нет. Так может быть, мы будем всматриваться в эти детали? Их не так много. Если мы будем понимать эти принципы организации учебного процесса, тогда у нас есть возможность и в обыкновенных школах это изменить. Всё в наших руках. Давайте, объединяться, давайте обмениваться опытом. Давайте обмениваться вот этими заметками, что каждый из нас делает относительно той, или иной методики. Давайте создадим единый какой-то образовательный сайт, где будут лучшие учебники, лучшие методики, где будут видеоролики о какой-то системе, рассказывающие. Не просто – «вот есть это, это здорово». А вот, отмечающие вот эти маленькие детали, особенности.
Мне посчастливилось познакомиться с семьёй Никитиных. Просто это на слуху. Мы со всеми, на кого опираемся, это, кстати, одни из наших основных, скажем, столпов, на которых держится.
Артём Войтенков: Как всегда — новаторы, которым уже столько лет.
Илья Михнюк: Так вот, Анна Борисовна меня, когда посадила на одной из первых встреч за их кубики, и говорит: «Давай, сложи узор». Я сложил один, второй, третий. А к пятому, к седьмому, я уже понял, что это очень просто, но я не могу это сделать. И есть определённые правила, как работать с этими кубиками. Об этих правилах нигде не сказано.
Артём Войтенков: Да, мы покупали, кстати, кубики Никитиных. Тоже на них ничего не было написано.
Илья Михнюк: Да, правильно. Я вам об этом и говорю. Кубик – это лишь инструмент. А как им правильно пользоваться. Что родителю нельзя помогать ребёнку, пока он сам, допустим, не попросит, ребёнок. Пока ребёнок заинтересован, ему нельзя подсказывать. Он сам это всё должен. И этапность. Там много очень таких интересных моментов, которые дают возможность развиваться творчески ребёнку, собирая эти кубики. Но это опускается. Это описано в их книгах, кстати, очень подробно. Можете прочитать, это всё есть. Другой момент, когда продаются какие-то изделия — продаётся оболочка, а не суть. Это мы говорим всего лишь про кубик.
Что же говорить о кубиках Зайцева? Когда этой методикой должны обладать учителя? Что говорить о системе Базарного? Когда множество элементов, и каждый — это так же инструмент. Каждый элемент — офтальмологический тренажёр на потолке, конторка Базарного, и много-много других. Перьевое письмо опять. Как научить ребёнка получать удовольствие от перьевого письма, а не, чтобы он сопли эти сам, и своё негодование: «Вот, опять меня заставляют».
Это всё разработано, есть эти наработки, пожалуйста, — нужно обращаться к этим людям за опытом непосредственно, снимать об этом фильмы. Собственно, мы и хотим это обобщить, как-то довести эту информацию до людей. И таких очень много наработок.
Артём Войтенков: Очень хорошо. Мы сейчас такую, вводную просто, побеседовали, чтобы зрители поняли. Я думаю, что мы ещё встретимся несколько раз, и, соответственно, пройдёмся уже более детально по каким-то разным моментам, вещам, направлениям, методикам. Так что, вот, Илья, большое спасибо тебе за беседу.
Илья Михнюк: Вам спасибо, что дали возможность выступить. До свидания.
Набор текста: Маргарита Надточиева, Наталья Малыгина
Редакция: Наталья Ризаева
http://poznavatelnoe.tv — образовательное интернет телевидение
Нет Комментариев