Вот вспомнилось… В затертом 1996 году в Донецке отключили ОРТ. Совсем. Об этом объявили заранее. Только у нас в Донецке не верили. Помнится, я сказала тогда ребятам: протестовать, оно, конечно, можно. Но сами понимаете, силу мы же демонстрировать не сможем. Зато можем продемонстрировать презрение. Моя идея была: устраиваем похороны телевизора. Добываем гробик, кладем туда корпус убитого телека. И там народ дальше придумывает…
Гробик нам сделал старенький дедушка-плотник. Ему тогда было лет 77 или 78, то есть, я думаю, он нынешней мерзости уже не застал. Корпус телевизора мы с коллегой Сычевым выпросили в Бытрадиотехнике. Нас спросили, зачем, мы ответили — для театрализованного представления. А народ уж разошелся вовсю! Гроб несли ряженые. «Уряд» (правительство), «Парлямент», «Президент» и «Националист» (с сине-желтой дудкой и таким же барабаном). Цветы несли. Все, как положено…
Когда все это шествие плыло от нашего партийного офиса на Постышева, 68 к площади Ленина (а это два квартала), машины останавливались. Хотя двигались мы строго по тротуару, никаких правил не нарушали. Правда, на самой площади меня ждали офицеры милиции с большими звездами. Они стали говорить, что я должна была подать заявку за 10 дней. А я тыкала в Конституцию, где был указан уведомительный характер акции, и ни о каких сроках не говорилось. Мне надо было поспорить где-то с полчаса, чтобы все прошло нормально, — не собиралась я держать пикет до вечера, надо было всего лишь показаться журналистам, подурачиться и свалить. С уведомлением, если честно, я просто «прокололась» — не знала до последнего, будет ли готов гроб, вот и тянула время. Ну то ладно.
После таких мероприятий всегда остается вопрос: куда девать реквизит? Выбрасывать жалко, девать некуда. Подарили краеведческому музею, те были очень даже рады. Вот я сейчас думаю: так это и мой реквизит разбомбили вместе с музеем?
Нет Комментариев